Фармацевтический инсайдер раскрывает тайны

Опубликовано 05.02.2023 | Автор: Йосиф

Фармацевтический инсайдер раскрывает тайны: Министерство обороны, Министерство здравоохранения и Большая Фарма совершили массовое убийство с помощью ковидных «вакцин»

9 декабря 2022 г.

В новой презентации, длившейся более часа, инсайдер фармацевтической индустрии Саша Латыпова излагает неопровержимые доказательства (со всеми «свидетельствами»), показывающие, что инъекции COVID-19 были ничем иным, как биооружием, выпущенным против человечества. Латыпова, которая в течение своей карьеры работала с 60 фармацевтическими компаниями со всего мира (включая Pfizer), также показывает, что инъекции COVID были полностью продуктом Министерства обороны, и что весь процесс регулирования экспериментальных веществ Управлением по контролю за продуктами и лекарствами США был в буквальном смысле мошенничеством.

Для любого внимательного человека (а также способного к простой арифметике) теперь совершенно ясно, что негативные последствия «вакцин» COVID-19 намного, намного, намного, намного перевешивают любые преимущества, которые они якобы обеспечивают. (Если они вообще их дают, учитывая их тенденцию вызывать отрицательную эффективность). Но правда, стоящая за экспериментальными инъекциями, гораздо темнее и извращеннее, чем совершенно неуместное соотношение риска и вознаграждения. Напротив, как рассказывает инсайдер фармацевтической индустрии Саша Латыпова в своей презентации, приведенной ниже, оказывается, что инъекции на самом деле вовсе не являются фармацевтической продукцией. Напротив, это военная продукция. И те, которые, как утверждает Латыпова — с подавляющим количеством подтверждающих доказательств — являются в буквальном смысле биооружием.

Латыпова, успешный фармацевтический предприниматель, которая провела более 25 лет в фармацевтической промышленности, работая с более чем 60 фармацевтическими компаниями по всему миру, включая Pfizer, в последнее время делает одно за другим сенсационные заявления относительно «вакцин» COVID-19. Одним из самых больших из них стал тот факт, что Министерство обороны США (DoD), а не фармацевтические компании, такие как Pfizer и Moderna, в конечном итоге несут ответственность за производство и распространение «вакцин» COVID. Последний этап происходит после того, как инъекции проходят через то, что Латыпова называет «черным ящиком» Министерства обороны.

В этой относительно новой презентации, которую она недавно разместила на своем канале BitChute под названием «Команда Энигма», Латыпова описывает, как именно Министерство обороны организовало распространение инъекций COVID от производства до распространения. Инъекции, которые, как она утверждает и демонстрирует, «токсичны по своей конструкции«, поскольку используют «механизмы повреждения«, например, заставляют организм реципиента вырабатывать буквально неидентифицируемую версию спайкового белка SARS-CoV-2.

Ветеран фармацевтической промышленности более подробно, чем в других своих презентациях, рассказывает о тайных операциях Министерства обороны, особенно о том, как они стали возможны благодаря изменениям в федеральном законодательстве за последние несколько десятилетий.

Ключевыми среди этих изменений в законодательстве были изменения 1997 года, когда Конгресс принял два закона, включая Закон о модернизации FDA и Закон о полномочиях в области национальной обороны, которые в совокупности позволяют реализовать разрешение на чрезвычайное использование (EUA) для данного медицинского продукта. Что, в свою очередь, (как отмечает Латыпова) «избавляет FDA от правил безопасности и эффективности и позволяет [FDA] выдавать разрешения на чрезвычайное использование определенных продуктов, которые они считают необходимыми«. (Латыпова добавляет, что первоначально существовали «довольно строгие ограничения» на сферу применения EUA, но со временем они были расширены).

Наряду с изменениями федерального законодательства в 97-м году, Латыпова также подчеркивает внедрение § 4021 Свода законов США, который изменил полномочия по другим операциям (OTA) Министерства обороны. Как описывает Институт правовой информации Корнелла, OTA дает «Министру обороны и министру каждого военного ведомства [возможность] заключать сделки (кроме контрактов, соглашений о сотрудничестве и грантов) [для осуществления] базовых, прикладных и передовых исследовательских проектов«. Институт Корнелла добавляет: «Полномочия по данному подразделу дополняют полномочия, предусмотренные разделом 4001 данного титула, по использованию контрактов, кооперативных соглашений и грантов при осуществлении таких проектов».

Другими словами, § 4021 10 Свода законов США, введенный в действие при администрации Обамы в 2015 году, позволяет Министерству обороны заказывать «нераскрытые военные прототипы» у частных производителей, например, фармацевтических компаний. Мало того, это позволяет частным подрядчикам, изготавливающим военные прототипы для Министерства обороны, полностью избегать любого раскрытия информации о производстве, безопасности или эффективности.

Последним краеугольным камнем «псевдо-легализации» военных «контрмер», подпадающих под действие EUA, как отмечает Латыпова, стал Закон о готовности населения к чрезвычайным ситуациям (Public Readiness and Emergency Preparedness Act-or PREP Act), который позволяет главе Министерства здравоохранения и социальных служб (HHS) в одностороннем порядке издавать декларации, рекомендующие производство, тестирование, разработку, распространение, применение и использование одной или нескольких контрмер.

Незадолго до предполагаемой «глобальной пандемии» SARS-CoV-2 (которую ВОЗ буквально называет PHEIC или «фальшивой» чрезвычайной ситуацией, подробнее об этом читайте выше), Латыпова отмечает, что в закон PREP были внесены поправки, «очень тщательно» освобождающие «всех, кто участвует в этой программе, в этой деятельности, в этой программе биотерроризма, от любой ответственности от судебных исков [или] от травм и смертей, вызванных этими действиями«.

Впоследствии администрация Трампа объявила национальную чрезвычайную ситуацию в области общественного здравоохранения в 2020 году, которая постоянно продлевалась администрацией Байдена, что позволило Министерству обороны начать полностью легальные инъекции COVID. Латыпова отмечает, что чрезвычайная ситуация в области здравоохранения должна продолжаться бесконечно, поскольку «это краеугольный камень, на котором держится вся эта преступная структура».

Латыпова называет эту правовую базу «преступной структурой«, отчасти потому, что эти «нераскрытые военные продукты» могут быть в буквальном смысле оружием, включая «биологическое, химическое, радиологическое или ядерное» оружие. Фармацевтический инсайдер добавляет, что «все [эти виды оружия] могут подпадать под нечетко определенные условия [контрактов OTA Министерства обороны]«.

Ключевым моментом для того, чтобы у МО появилась возможность развернуть эти законно иммунизированные, в значительной степени нераскрытые продукты, по словам Латыповой, является объявление министром здравоохранения чрезвычайной ситуации в области общественного здравоохранения. Латыпова объясняет:

«[Получается, что эти [нераскрытые военные контрмеры] могут быть развернуты в любое время, когда [министр] здравоохранения и [министерство] здравоохранения решат, что они должны быть развернуты. Таким образом, объявлять [чрезвычайную ситуацию] в области общественного здравоохранения — на усмотрение [Министерства] здравоохранения и социальных служб… Так что теперь все зависит от того, что считает Министерство здравоохранения, и, как правило, то, что они считают нужным, — это то, что им говорит ВОЗ. И в данном случае Тедрос [Гебрейесус] из ВОЗ объявил [глобальную] пандемию на основании 40 случаев заболевания COVID-40 случаев у 8 миллиардов человек… и тогда Министерство здравоохранения [прибежало и сказало] «Пандемия! Пандемия! Пандемия!», [и объявило] чрезвычайную ситуацию в области общественного здравоохранения в Соединенных Штатах, и как только они [сделали] это, вся преступная структура была приведена в действие. И когда она сработала, единственным критерием для развертывания этих нечетко определенных контрмер, которые отчаянно требовались Министерству обороны, [был] министр здравоохранения, [выдавший] разрешение на чрезвычайное использование… в своем единственном качестве министра здравоохранения… на основе совокупности имеющихся научных данных, если таковые имеются… [что] эти продукты могут быть эффективными. Это [был] единственный стандарт. Других стандартов не было. Они [не] должны были быть доказано безопасными, они [не] должны были быть доказано эффективными, просто они [должны были быть] эффективными«.

Вдобавок к этой псевдоюридической преступной структуре, Латыпова отмечает, что у исполнителей этой аферы с COVID — включая Министерство обороны, Pfizer, Moderna и т.д. — было «достаточно средств, мотивов и возможностей через… контракты OTA, чтобы гарантировать, что никакие доказательства никогда не станут доступными«. Латыпова добавляет, что был также «огромный сговор СМИ, чтобы гарантировать отсутствие доказательств; подавление доказательств. Цензура. Удаления. Удаление с ютуба. Сокрытие. Ложь и запутывание».

Что особенно важно, Латыпова показывает, как «медицинские» контрмеры EUA, «после того как они будут названы таковыми министром здравоохранения и социальных служб, не будут считаться клиническим исследованием«. Вот почему «одобрение» FDA инъекций COVID было просто театральным представлением. Просто фарс, не имеющий никакого юридического или нормативного влияния на развертывание нераскрытой военной продукции (т.е. инъекций COVID).

«[Инъекции COVID] на самом деле не являются продуктами клинических исследований, — говорит Латыпова, — то есть на них не распространяются обычные правила регулирования фармацевтической деятельности. И поэтому они не являются контрмерами… Вы можете только сказать, чем они не являются. И здесь мы точно можем сказать, что [инъекции COVID] не являются фармацевтической продукцией». Фармацевтический инсайдер поясняет, что «когда [FDA] выступает в СМИ и говорит: «О, вы знаете, мы рассмотрели вакцины COVID-19, и они безопасны и эффективны, они лгут во многих, многих отношениях…»

Первый способ, которым FDA лжет, заключается в том, что агентство говорит об инъекциях так, как будто оно имеет над ними регуляторные полномочия, хотя это не так. Аналогичным образом, разработка и утверждение «вакцины» COVID «могла бы быть названа [в честь] фильма или театральной постановки или шоу, [поскольку] это спектакль…» говорит Латыпова. Она добавляет, что «разработки и утверждения вакцин не существует, потому что эти продукты не являются фармацевтическими препаратами. Это не вакцины, это контрмеры в рамках EUA, в рамках чрезвычайной ситуации в здравоохранении, они не подлежат никакому регулированию. Особенно не фармацевтическому регулированию».

Это объясняет очень странное использование слова «демонстрация» в контрактах Министерства обороны с такими компаниями, как Pfizer, Moderna и др. Латыпова добавляет, что использование «демонстрации» юридически делает любое регулирование со стороны FDA в отношении вакцин COVID-19, включая их клинические испытания, абсолютно спорным. «Вы не можете проводить клинические испытания для чего-то, что… не может быть клиническим продуктом для исследований«. Кроме того, эти контракты не предусматривали соблюдение требований надлежащего производства, потому что это невозможно, поскольку инъекции COVID не являются фармацевтическим продуктом. Что [FDA] действительно делает, так это выдает себя за… регулирующие органы и лжет общественности».

В результате того, что Министерство обороны несет полную ответственность за производство и доставку инъекций COVID, «ни один регулятор в мире не знает, какой белок на самом деле экспрессируется этими мРНК-инъекциями«. По всей видимости, компании Pfizer, Moderna и другие предполагаемые производители инъекций COVID утверждают, что они вводят людям мРНК с кодом спайкового белка SARS-CoV-2, хотя на самом деле публично неизвестно, что именно вводится, за исключением того, что это не спайковый белок SARS-CoV-2. Латыпова утверждает, что это окончательно, так как единственное, что известно о производимом спайковом белке, это то, что он намного тяжелее (по молекулярному весу), чем спайковый белок SARS-CoV-2. Более того, производители инъекций COVID (во всем мире) говорят, что даже не могут определить, какой именно белок развивается в организме человека.

Что касается национального плана реагирования на COVID-19, Латыпова отмечает, что именно Совет национальной безопасности (СНБ) разработал и внедрил его. Фармацевтический инсайдер отмечает, что «по крайней мере с 2018 года у нас есть план действий на случай пандемии, который называется PanCAP, и в этом плане действий на случай пандемии говорится, что HHS фактически отвечает практически за всё… [и] не включает такие глупые вещи, как блокировки. И не предписывалось надевать маски на всех«. Это были «более разумные, нормальные и научно обоснованные действия, которые были рекомендованы в этих планах».

В 2020 году PanCAP СНБ рассказывал «совершенно другую историю«. В этой версии СНБ отвечал за политику в области здравоохранения в чрезвычайных ситуациях. Это невероятно, поскольку в состав СНБ даже не входят учреждения здравоохранения, которые обычно занимаются чрезвычайными ситуациями в области общественного здравоохранения. Напротив, он в основном состоит из руководителей национальной обороны и разведки. «И вот теперь, внезапно, с 2020 года [эти члены совета СНБ были назначены] ответственными за политику в области COVID».

Хотя СНБ отвечал за формулирование политики COVID, Латыпова отмечает, что именно FEMA предположительно осуществляло ее, поскольку Трамп объявил чрезвычайную ситуацию в области здравоохранения в соответствии с законом Стаффорда. Однако FEMA «играло лишь роль фигуранта… [и было] заметным, церемониальным, но неважным…» Латыпова добавляет, что «Министерство здравоохранения [выполняло лишь] информационно-пропагандистскую роль«.

После того как Трамп применил закон Стаффорда, он инициировал Операцию Warp Speed (OWS), которая была привлечена для разработки инъекций COVID и других контрмер, таких как терапевтические и диагностические средства. Латыпова отмечает, что OWS была представлена как совместная работа Министерства здравоохранения и Министерства обороны, «но фактическая организационная структура» показывает, что именно последнее ведомство было полностью ответственным.

Латыпова показывает организационную схему, раскрывающую структуру принятия решений по OWS, в которой министерство обороны играет самую руководящую роль. Министерство здравоохранения было лишь «главным научным советником». Это «ясно показывает, что Министерство обороны [отвечало] за все это«, — отмечает Латыпова.

Это означает, что за OWS отвечало Министерство обороны, а все фармацевтические компании, якобы производящие инъекции COVID, были переданы под контроль национального военного ведомства. На самом деле фармацевтические компании были лишь «всего лишь… третьим [уровнем]» членом организации Warp Speed. Латыпова отмечает, что они, однако, очень довольны этой структурой, поскольку «получают миллиарды и миллиарды долларов» и «освобождены от ответственности до тех пор, пока выполняют приказы Министерства обороны«.

В конечном итоге эта схема означала и означает, что «правительство делает все — [включая] все ключевые компоненты — [и является] движущей силой всех решений о том, как [инъекции COVID] были реализованы«. Латыпова добавляет, что «фармацевтические и другие компании [просто] выполняли приказы [министерства обороны]«. Приказы, отданные 60 военными чиновниками, включая по меньшей мере четырех генералов. (Только одна треть руководителей OWS были невоенными чиновниками).

Латыпова также показывает, что Управление перспективных биомедицинских исследований и разработок (BARDA), являющееся подразделением Министерства здравоохранения, разрабатывало портфель «инфраструктуры производства вакцин» еще до «чрезвычайной ситуации» с COVID-19, и эта работа велась «много-много лет«. (По крайней мере, до 2012 года, а в случае с фармацевтической компанией Emergent BioSolutions из штата Мэриленд — гораздо раньше). До 2020 года производители вакцин были направлены BARDA не только для производства вакцин, но и других неопознанных биологических препаратов. Это означает, что Novavax, Pfizer, Moderna, Johnson and Johnson и AstraZeneca не были реальными производителями инъекций COVID.

Латыпова отмечает:

«Действительно, [Pfizer, Moderna и др.] не являются реальными производителями вакцины COVID, потому что у них не было необходимых мощностей. Мощности, которые были заказаны в короткие сроки, невозможно было выполнить без использования этой установленной инфраструктуры оборонных контрактов… [Напротив] практически все они [предполагаемые производители инъекций] используют [слово] «демо» [демонстрация в своих контрактах с Министерством обороны]. Так, у нас есть «Джонсон и Джонсон» — демонстрация производства; «Санофи» — демонстрация производства; «АстраЗенека» — демонстрация; «Новавакс» — демонстрация; «Пфайзер» — демонстрация. То есть это демонстрации, то есть перформанс. То есть они просто прикрытие».

Благодаря такой организации BARDA утверждала, что может проводить клинические испытания COVID-инъекций параллельно с запуском производства экспериментальных веществ. Латыпова отмечает, однако, что «это фактически является нарушением надлежащей производственной практики, которая является разделом 21 в кодексе федерального регулирования. И этот кодекс федерального регулирования был специально создан для того, чтобы избежать подобных случаев». Латыпова добавляет: «Невозможно производить безопасные продукты до того, как безопасность будет должным образом проверена». Кроме того, ветеран фармацевтики говорит, что BARDA утверждает, что это она регулирует качество инъекций, а не FDA. Что абсурдно не только потому, что они не должны вести себя как регулирующий орган, но и потому, что BARDA финансирует истинных производителей инъекций.

В конце своей презентации Латыпова показывает, что в течение многих лет BARDA фактически финансировала различные фармацевтические компании и вспомогательные организации на сумму 47,5 млрд долларов, в том числе 33 млрд долларов на вакцины. Без этого финансирования, добавляет Латыпова, многие из этих компаний даже не были бы прибыльными и не инвестировали бы в те продукты, которые они производили.

«Мой вывод заключается в том, что в Соединенных Штатах больше нет частной фармацевтической промышленности. У нас есть фармацевтическая промышленность, контролируемая государством. Точнее, фармацевтическая промышленность, контролируемая правительством и обороной, которая направляет [огромное] количество денег [в компании], которые получают возможность избежать всех [федеральных] регулирующих норм«. Это означает, что «половина отрасли [получает] свободные деньги, по сути, чтобы делать все, что им нравится, без соблюдения каких-либо правил«. Компании, финансируемые из частных источников, напротив, «[вынуждены] соблюдать невероятное количество правил«. Фармацевтический инсайдер добавляет, что, по ее мнению, до полного исчезновения частного сектора из фармацевтической промышленности осталось еще год или два.

Роберт Кадлец, отмечает Латыпова, сыграл ключевую роль в выделении миллиардов и миллиардов государственных долларов этим многочисленным фармацевтическим компаниям. Кадлец, который с августа 2017 года по январь 2021 года занимал должность помощника министра здравоохранения и социальных служб (по вопросам готовности и реагирования), также руководил обновлением закона PREP Act, «чтобы убедиться, что он полностью железный и пуленепробиваемый, чтобы никто и никогда не мог предъявить иск ни одной из этих компаний или кому-либо, связанному с [производством инъекций COVID], за любую травму или ответственность«. (Кадлец также является экс-лоббистом компании Emergent BioSolutions).

Латыпова также показывает, что между деньгами федерального правительства и пирующими фармацевтическими компаниями есть посредник: некоммерческая организация под названием Advanced Technology International (ATI). Эта некоммерческая организация описывает себя как способ организации консорциума государственных, частных и академических организаций для выполнения научно-исследовательских работ от имени правительства США. Латыпова отмечает, что ATI «в основном управляет консорциумами НИОКР для Министерства обороны по таким направлениям, как производство оружия, литье и ковка металлов, производство судов и технологии, направленные на «противодействие оружию массового уничтожения (ОМУ)».

Не случайно ATI утверждает, что она является экспертом по контрактам OTA. В том числе в том, как производить нераскрытые военные прототипы без необходимости соблюдать какие-либо правила. Компания также управляет двумя «консорциумами, связанными со здравоохранением, которые сосредоточены на технологиях, включая: редактирование генов, нанотехнологии, «телемедицинские решения», искусственные конечности и мозговые имплантаты, а также носимые устройства для диагностики COVID-19 до появления симптомов«. Консорциумы также сосредоточены на «терапевтических контрмерах, направленных на вирусные, бактериальные и биологические токсины, представляющие интерес для Министерства обороны«, включая разработку вакцин.

https://raskrytie.forum2x2.ru/t6631-topic#61348